Вся такая внезапная

Красивая актриса - уже вырисовывается определенная картинка. Жена Гафта - звучит вообще как приговор.Но долой стереотипы.Нетипичная актриса. Выходя из театра, не забывает выйти из образа. Не рассуждает о своей роли в искусстве, не воздевает руки к небесам, не сыплет пышными цитатами.Кажется, и нетипичная женщина. Юбилейных лет не скрывает, к комплиментам равнодушна, не холит, не лелеет свою красоту. В обыденной жизни даже косметикой не пользуется. Некогда ей по мелочам эдаким размениваться - практичная, резкая, острая Остроумова.- А может, и типичная, - вздыхает она. - Типичная русская баба..."Я не даю воздуха своим близким"- Да, я нетипичная актриса, сразу вам скажу. Я не рвусь играть, я не звоню режиссерам, не завязываю с ними какие-то домашние отношения. Не жду похвал ни от кого - сама все про себя знаю... - говорит Остроумова. И продолжает через паузу: - Ну, разве что единственный раз Ростоцкому позвонила, сказала: дайте мне попробоваться в "А зори здесь тихие"...- Получается, больше таких сценариев, чтобы перешагнуть через собственную гордость, не было?- Да нет, просто это неудобно: режиссер сам знает, кто ему нужен, что ж буду напрашиваться? А однажды у меня был потрясающий сценарий! "Василий и Василиса". Грандиозная роль, сюжет библейский, героиня - от 18 лет до 70 - радоваться только надо. Мне позвонили с "Мосфильма", я приехала на Киевскую. А там идет какая-то эстафета, улицу перекрыли. И я пошла пешком - километра три, наверное. Ведь что-то вело меня туда, могла же сказать: слушайте, троллейбусы не ходят, далеко. А кроме того, я всегда думаю: ну как же, меня ждут, что же я, обману?- Такая ответственная?- Слишком.- Если говорите "слишком", значит, это качество вам не больно-то нравится.- Знаете, когда кто-нибудь один ответственный, то всю ответственность переваливают на него. Поэтому и "слишком". Даже актеру одному - мы репетировали спектакль, я понимала, что он не складывается, - сказала: ну даже если это провал, зато репетировать было как интересно! Он на меня посмотрел ошарашенно. И ушел из спектакля.- Не понял?- Не понял совсем. А я дошла до конца, до провала. Как Зоя Космодемьянская - меня, кстати, так и дома зовут. Потому что я считаю, что неудобно уйти, предать компанию. Уж если мы это нарепетировали, значит надо идти до конца и прыгать в эту пропасть.- Вы идеалистка по жизни?- Да, наверное.- А могли бы этого актера убедить, что надо остаться?- Зачем я буду его убеждать - это личное право каждого. Я только своих близких стараюсь переделывать, а чужих - нет.- Удается? Близких-то...- Нет. Ну конечно, не надо никого переделывать. Но даже понимая, что этого делать не надо, я все равно...- Какие слабости простить не можете? С чем бьетесь?- Да нет, все они замечательные люди, прекрасные. Я бы поступила не так, допустим. Но это ведь не значит, что все должны поступать, как я. Я не даю как бы воздуха своим близким. Это нехорошо. И я понимаю, что это нехорошо. Но... такой уж характер.- Что же вы от них хотите?- Чтобы они были совершенством.- У вас в роду три поколения мужчин были священниками. Что же для вас совершенство?- Путь к нравственным высотам. Жизненный путь не вниз, а вверх.- А вы совершенство?<>- Нет, но стремлюсь к этому... По правде говоря, я нетерпимая. Нужно принимать людей такими, какие они есть, не судить их. А вот это мое всегдашнее переделывание других - это же, получается, я сужу.- Других судить - дело нехитрое. Как насчет самоиронии?- У меня? Выше головы - над собой только и смеюсь. Пример? Ну, не знаю: я могу накраситься, одеться. И начинается: ой, мы вас не узнали, как вы замечательно выглядите! Я говорю: м-да, если бы вы меня видели час назад!.. (Смеется.) У меня нет самомнения большого. И просто комплименты мне не нужны. Комплименты - они ноль, понимаете, - ничто.- Я думал, любой женщине приятны комплименты. Или вы в своей жизни их наслушались столько?..- Нет, ну приятно, конечно. Но, понимаете, приятно - и только. Я не начинаю надуваться, как шар, и думать, что я лучше всех, красивей и женщины все моей подметки не стоят. А потом, прекрасно же понимаю, что и другим женщинам комплименты говорят точно такие."За идею можно и раздеться!"- Ирина Алферова, наша признанная красавица, все время обижается, если ее спрашивают о красоте. Вы тоже отмахнетесь сейчас: да сколько можно?! - Да нет. Но я прекрасно понимаю, какая сейчас сижу перед вами. И прекрасно понимаю, какая могу быть, если захочу. Поэтому, если сейчас вы меня спросите: как вам удается так хорошо выглядеть? - то я просто посмеюсь в ответ. Я не люблю, знаете, краситься, не люблю наряжаться...- Нетипичная актриса. Но и нетипичная женщина.- Не знаю, а может быть, типичная. Типичная русская баба.- Типичной русской бабе красота одни лишь несчастья приносит?- А я никогда не осознавала свою красоту. Да, в ТЮЗе когда играла, мне говорили: какая ты красивая! А Ахеджаковой - какая ты талантливая! Я плакала в гримерке. Потому что считала, что лучше быть талантливой, чем красивой. Если в "Василии и Василисе" меня нужно было сделать старухой - так я сидела и добивалась от гримера: вот здесь еще нет морщин, здесь... А если нужно на сцене быть королевой - я буду королевой. И пусть тогда говорят, какая я красивая. Я должна быть такой, как моя героиня. А какая я в жизни - никого не касается, я такая, как мне удобно.- А вы сейчас, по-моему, совсем не накрашены?- Абсолютно. И волосы лежат как попало. Потому что знаю, что в 6 часов придет гример и будет все как надо.- Но умные женщины - они же пользуются своей красотой.- Нет, я в жизни скорее хотела пользоваться своими душевными качествами. Хотя была достаточно кокетлива. Но чем привлекала всех, как могу теперь понять, - это естественностью. Знаете ведь, у молодых людей есть критерий, как должна вести себя девушка - более-менее хорошенькая. А я вела себя совершенно по-другому.Не участвовала ни в каких интригах. И меня они почти не касались. Ну разве что... Я пришла в театр, выпустила спектакль "Вдовий пароход", очень прогремевший в то время. И получила две анонимки. Грязные, кошмарные.Но, честное слово, не обратила на них внимания, вот абсолютно они меня не тронули. Я настолько была уверена в себе, в этом спектакле, что мне даже жаль стало человека, который потратил время на эту грязь.- А какие письма, интересно, вы получали после той знаменитой сцены в "А зори здесь тихие...", когда предстали, скажем так, во всей своей красе?- Там было много очень писем. А одно - ну просто гениальное. Начинается так: "Наша лагадминистрация показала нам 7 ноября фильм "А зори здесь тихие...". Думаю, что за "лагадминистрация", я сначала не поняла.Читаю дальше - такое патриотическое письмо, ну прям газета "Правда": "там такие девочки!", "благодаря им мы победили!"... И вдруг - с красной строки: "Но как ты могла?" - вот буквально, цитирую: как мне не стыдно голой появиться на экране и как муж меня терпит, как живет со мной дальше? Кончалось оно гениально: "...По той ли дорожке идешь?" Понимаете, из лагеря вот отповедь такая - ну просто грандиозно! Сейчас, конечно, с юмором вспоминаю. А тогда задумалась прямо: если человек мне из лагеря пишет такое, наверное, я правда не по той дорожке иду.- Из лагеря - ладно. Но родители, верующие люди, как восприняли?- Нормально, их отношение ко мне ничуть не изменилось. Что вы - они были нормальные, образованные люди.Да, религиозные все: и дедушка, и папа, и мама, - но нас никто не заставлял, не насиловал, скажем, чтоб мы в пионеры не шли, в комсомол. Они мудрые были, понимали, что человек сам в конце концов приходит к вере и не надо его насильно туда тащить. А потом, женская нагота - это же смотря как. Если нагота ради наготы - одно.А нам Ростоцкий сказал: вы же видите статуи, вы наслаждаетесь их красотой. Нужно показать красоту женского тела - куда попадут пули.- А ему пришлось уговаривать?- Конечно, мы же все стыдливы были, скромны. Но за идею (озорно улыбается)... можно и раздеться!"С бывшим мужем дело иметь не хочу"- Если нетипичная актриса, значит, работа не на первом месте? - Я не фанатично преданная актриса. Нет, не работа на первом месте - жизнь. Сама жизнь: дети, семья...- Для женщины важна очень и личная жизнь. Ею вы довольны?- Она не была безоблачной, не была очень легкой. Но если у меня двое прекрасных детей от этой личной жизни, - значит, она удалась. А уже и внук даже замечательный! Вот уж действительно, мне всегда говорили подруги: внуки - ну совсем другое к ним отношение. И правда другое - так интересно! Вот не вижу его три дня - так с кучать начинаю...- Сейчас внук еще очень маленький. Вот когда подрастет, он от бабушки еще получит, ведь правда?- Не знаю, а может быть, я буду все ему прощать, может, так уже помудрею. И буду старой мудрой черепахой.- Мужьям своим все простили? Двум предыдущим, имею в виду.- А какие два предыдущих? Ну, один брак - это еще в студенческие годы: ему нечего было прощать, ему меня надо было прощать, я же от него ушла. Правда, я и от Левитина (Бывший режиссер ТЮЗа - Ред.) ушла сама.Но... Но, знаете, Бог ему судья - это я уже про Левитина. Не могу сказать, что вот простила, что так все отпустила. Как-то... успокоилась, что ли.- Вы прожили с Левитиным 22 года, он наверняка и сейчас для вас родной человек...- Нет.- Как это - ведь 22 года!..- Такой характер - я отрезаю, и все.- Он же целую книжку написал, где просит у вас прощения. Так и не простили?- Ну почему, я же сказала, что не имею никаких претензий... Понимаете, я отдана была ему полностью, всю свою жизнь подчинила ему. У меня личного ничего не было - только все его. И это разрубить было очень страшно... Но я прожила, пережила, понимаете. Да, он отец моих детей. Но иметь дело с ним я не хочу.- Не смогли простить, потому что была измена?- Все было. Не то что просто измена - разные предательства. Очень много было всего...- Сейчас дочка играет у него в театре, вы не ревнуете?- Не ревную. Хотя... Очень опасную фразу сейчас скажу для дочери. Хотя мне больше хотелось, чтобы она играла у Фоменко. Где и была.- Потому что сближается с отцом и отдаляется от вас?- Нет, никакого отдаления нет, и я никогда не запр ещала детям видеться с отцом. Даже когда мы расходились, я постаралась все им объяснить: он навсегда ваш отец, и другого отца быть не может.- Левитин до сих пор вас любит?- Это я не знаю, это его личное дело.- Тогда скажите, что такое быть женой Валентина Гафта?- Как выразился Дуров, поздравляя меня с днем рождения, жить с Гафтом - это подвиг. (Смеется.) И я ощущаю это каждый день.- То есть?- Не надо, не хочу расшифровывать.- А ему тяжело быть мужем Ольги Остроумовой?- Думаю, да. Конечно, лучше, когда жена все время говорит: замечательно! потрясающе! ты гений! Я этого не делаю. Скажу: да, это получилось; да, хорошо - вот моя самая большая похвала.- Сейчас вспомнил Михаила Козакова, который пять раз был женат. Сначала жена им восхищается. Потом привыкает, что муж актер, что это его работа. И когда перестает каждый день возносить до небес, ему становится скучно, он ищет новую почитательницу таланта.- Ну да, таковы мужчины, они хотят женщину подчинить. Очень откровенно сказал Кончаловский: я хотел найти себе удобную жену. Вот чтобы ему было удобно. О ней не сказал в данном случае ни слова. Как ей быть в этой ситуации? Я с этим не согласна.- Не боитесь, что Гафт захочет удобную жену?- Ну, захочет так захочет - его право, его личная жизнь. Вы же меня спрашиваете - я говорю: не боюсь."Гафт мне говорит: утихомирься; я ему: давай поживей"- Как делятся бытовые обязанности в семье? Мне кажется, все на вас: Валентин Иосифович - большой ребенок. - Вот они не делятся, в том-то и дело. (Смеется.) И когда я начинаю немножко бунтовать, то появляется абсолютное недовольство.- А недовольство Гафта - это что-то страшное?- По-разному. Он, надо сказать, не такой страшный, как кажется. Как его малюют. Когда я в гневе, я гораздо страшнее.- С какими его качествами вы не можете смириться?- Нет, не будем об этом. Какие мне нравятся, могу сказать. Он великолепный артист, талантливейший человек.Во многом. И в стихах своих, которые он беспрерывно пишет. Хотя везде декларирует, мол, я при Оле перестал писать стихи - она запрещает. Это все чушь собачья, никому ничего я не запрещаю. Просто, когда приносит мне то, что написал, я говорю: вот это мне нравится, а это - нет. И всё: сразу недовольство, сразу "запрещаю" - остальные-то говорят: гениально! Но есть стихи просто замечательные. Я уж не говорю об эпиграммах...- На вас что-то не припомню гафтовской эпиграммы.- Не было.- Боится?- Нет, думаю, не доросла. Не настолько яркая личность, чтобы про меня эпиграмму писать. А насчет "боится" - он никого не боится, он иногда играет, что меня боится.- Конечно, он великий актер. Но что-то делает от вас втихаря, зная, что может вызвать грозу?- Ну не знаю. Например, он уезжает куда-то один. И мимоходом так: ну, я куплю себе маечек. Да, говорю, у тебя уже 20 маечек есть, купи себе еще. "Нет-нет! Они все уже плохие! У меня ничего нет!" Приезжает, купив себе маечки, что-то там еще, еще. И предваряет мою реакцию: "Это недорого, это недорого!" Как будто я ругаюсь, понимаете. А я уже ничего не говорю: ну, купил и купил.- А главный добытчик в семье кто?- Он. Я считаю, у нас все равно неравнозначная оплата женского и мужского труда. Но на детей я стараюсь у него не брать - при том что он очень помогает детям, - не выколачивать из него, это мои дети...- Им до сих пор нужно помогать?- Конечно. Мишка - он окончил РГГУ, но теперь учится на Высших режиссерских курсах, за которые нужно платить. Он работал, даже на "Эхе Москвы", но пришлось уйти, потому что с утра до вечера занятия. И дай Бог, говорю, я буду тебя содержать, я готова, только ты даром время не теряй.- Ну а дочку-то муж должен обеспечивать.- Должен - не должен, это все в идеале, сами, наверное, знаете.- Как Валентин Иосифович сошелся с вашими детьми?- Замечательно. Мишку он просто обожает, как собственного. А сейчас приехал из поездки и привез младенцу какие-то вещички. И каждый раз звонил: ну как там маленький? Так трогательно.- Выходит, он себя дедушкой тоже ощущает?- Не знаю, кем он себя ощущает, может быть, еще не очень ощущает, не хочет ощущать себя дедушкой. Но, хочет он или не хочет, это маленькое существо проникает ему уже в душу.- Гафт вообще из породы мужчин, что любят детей?- Валентин Иосифович? Я думаю, он никогда и не знал, что такое дети. Детей надо вырастить, тогда ты понимаешь, что это такое. А первый ребенок в его жизни - это Мишка, лет десять ему было, когда Валя появился в нашей семье. И сначала, оттого, что Мишка вел себя не как ребенок, который не принимает чужого дядю, а вел себя очень деликатно и хорошо, Валя ему ужасно не верил. Говорил: он лицемерит, он при мне такой, а без меня, наверное, гадости про меня говорит. Я уверяла: он ничего не говорит, у него есть отец, он не воспринимает тебя как другого отца, воспринимает как моего друга. Валя не верил. А потом, поняв, что Мишка такой, какой он есть, безумно его полюбил.- Гафт в свое время играл Воланда. Вы - Маргариту...- Не играла я Маргариту. И почти даже не репетировала. Левитин сразу попал в больницу, и на этом репетиции прекра тились. Маргаритой я была в другом. Вот когда сказала вам, что отдала Левитину всю свою жизнь, - это и есть Маргарита.- То есть Левитин был для вас Мастером. А Гафт не стал Воландом?- Да нет, он не Воланд точно - не надо, он нормальный человек!- Мне кажется, вы такие разные.- Он Дева, я Дева. Он Свинья - и я Свинья...- Вы - сгусток энергии, а Валентин Иосифович...- Ну да, вальяжный такой. И что? Он мне говорит: утихомирься; я ему: давай поживей. Сказала же: я простая русская баба, ну а кто, если не я? Если никто не делает, я иду и делаю.- Наверное, и русской бабе хочется, чтобы русский, ну, или не очень русский мужик...- Русская баба об этом не думает... Нет, ну конечно, хочется. И самое обидное у меня в жизни бывает, когда к вечеру приходишь домой, валишься с ног и говоришь: боже, как я устала! И в ответ: а чего ты устала? Вот это "а чего ты устала?", такое непонимание, - обижает ужасно...- Ладно, последний вопрос. Что за сообщения проходили, будто Валентин Гафт уходит в монастырь?- Ой! Это Миша пошутил по телефону. Мы ездили в какой-то монастырь, дома раздался звонок: "Где Валентин Иосифович?" - "Он ушел в монастырь". Это настолько Аверченко, Зощенко напоминает: вот что угодно скажи, абсурд, - и сразу подхватят, раздуют. Смешно так: Гафт - и в монастырь! Ну вы можете себе представить?..