Биоматериалы на вывоз: вопрос жизни и смерти

На минувшей неделе было объявлено, что Минздравсоцразвития и Федеральная таможенная служба уточнили порядок вывоза за рубеж биообразцов человека - от стволовых клеток до пробирок с кровью.

Главное отличие - число чиновников, которые имеют право подписи, теперь ограничено. Сказано, что это должно серьезно повлиять на черный рынок торговли органами и тканями человека. Впрочем, только ли в этом дело?

Корреспондент НТВ Андрей Шилов изучил причины и последствия.

Шесть образцов крови вместе с помадой, тушью и прочей косметикой укладывают в сумку холодильник и прячут в чемодан. Багаж готов. Семь утра среды, 13 июня - не лучшая дата для рискованной операции. Научный сотрудник института детской гематологии Марина Персианцева собирается в Германию, но доедет ли и довезет ли биоматериалы?

Марина Персианцева, гематолог: "Получается, я еду на свой страх и риск".

Биоматериалы - например, кровь для серьезного анализа за границей - вывозить вроде запретили, потом вроде разрешили, но бумаг никто не видел, и правила перевоза старые, человеческие.

Марина Персианцева, гематолог: "Каждый раз это происходит на простых человеческих взаимоотношениях. Я объясняю, что я доктор, что больной ребенок ждет трансплантации, уже время вспять не повернуть. То есть я не могу не доехать, не могу не привезти - я обязана сию секунду сесть в машину и поехать в больницу".

Маскировка с косметичкой в чемодане неспроста: на просветке в аэропорту образцы крови рядом с тюбиками и бутылочками косметики не вызывают подозрений. При всей конспирации поездка не частная: от института, но без государственных бумаг от Минздрава. Объясняться не пришлось, биоматериалы вывезены как обычно.

Пока образцы пробираются через границы и препоны, ребята, сдав кровь, в больнице ждут возвращения Марины в Москву. В боксах, после химиотерапии, с нулевым иммунитетом - и все же они счастливчики: в России за год пересаживают костный мозг 60 пациентам, нуждающихся - четыре сотни.

Саша Харитонов: "Знаю, почему так много приходится ждать. Костный мозг нужно сначала убить, потом новый живой влить, чтобы он смог прижиться. Мне сказали, это не сразу происходит".

А еще этот новый живой костный мозг надо найти, перепроверить, забрать и привезти - в России база доноров маленькая, в соседней Германии большая. Из 12 миллионов мировых доноров клеток костного мозга пять миллионов - как раз немцы.

В Гамбурге Марина впервые. Первым делом - найти экспресс-почту и отправить образцы крови в немецкие лаборатории по всей стране. Разрешений Минздравсоцразвития не спрашивают.

Рассылка всех образцов по Германии стоит 15 евро. Примерно в тысячу раз больше - 15 тысяч евро - стоит поиск донора. Все четыре года его оплачивают частные благотворительные фонды - наши и иностранные.

У Фонда Штефана Морша база данных - 350 000 доноров, почти каждый день здесь получают запросы из России. Случайно узнали про сложности с российскими образцами - в Интернете прочли, что Россия не хочет выпускать их за границу: боится создания биологического оружия против россиян.

Марко Шеффер, директор лаборатории фонда Штефана Морша: "Я понимаю, что в принципе есть опасность создания биологического оружия. Но материалы, которые получаем мы, - это же образцы, об оружии говорить бессмысленно. Если прекратить отправлять образцы, то есть риск для жизни пациентов. И все же, мне кажется, запросов из России стало приходить меньше. Меньше чем обычно".

Алексей Масчан, заместитель директора Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии: "С точки зрения современной науки, версия о биотерроризме представляется наименее вероятной. Потому что невозможно создать биологического оружия против такой этнически и генетически разнородной общности.

На мой взгляд, мотивация - это абсолютно четкие коммерческие интересы каких-то структур. Каких - я не могу сказать. Они заинтересованы во вмешательстве в дорогой бизнес клинических испытаний".

Клинические испытания новых препаратов - это второй канал вывоза биоматериалов, организуют его не врачи, а фармкомпании, не в чемодане, а большими партиями. И пациентов тут - 40 тысяч россиян.

Вадим Покровский, руководитель федерального научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом: "регулирование необходимо. Но оно должно проводиться с учетом всех интересов, в первую очередь пациентов - чтоб здоровье не страдало. А с другой стороны есть, безусловно, и коммерческие интересы. Это и медики, которые проводят клинические испытания, и фармацевтические компании".

Может, хотели пресечь нарушения здесь? Но теперь испытания новых лекарств, а, значит, лечебная помощь - совсем встали.

Павел Твердохлеб, сопредседатель Международной ассоциации фармпроизводителей: "С раком молочной железы три программы. В одной программе три пациента не вошли в исследование, в другой - десять, в третьей - восемь. 11 человек с диагнозом острой кровоточащей язвы не сумели войти в исследование. По диабету ситуация критическая: несколько сотен пациентов, порядка 10 программ, пациенты снимаются с исследования".

Фонд Штефана Морша затерян в южной немецкой провинции. Это имя и название городка - Биркенфельд - знают уже десятки спасенных россиян.

Сузанна Морш, координатор международного поиска фонда Штефана Морша: "Все шкафы заполнены папками с документами пациентов, которым мы уже организовали поиск, и нашли неродственного донора. Плюс папки тех пациентов, которым мы ищем донора прямо сейчас".

Сузанна Морш и ее родители основали Фонда Штефана Морша двадцать лет назад. Штефан, старший ребенок в семье, умер в 17 лет - он дождался донора слишком поздно. В Германии тогда вообще не было баз данных по трансплантации костного мозга. Теперь Фонд Морша второй по размеру в Европе.

Негосударственный поиск донора для Саши Харитонова привел Марину Персианцеву в университетскую клинику Гамбурга.

Неродственное донорство - дело анонимное. Стволовые клетки забирают в ближайшей к донору клинике, и раз немцы позвали за ними в Гамбург, значит, донор живет где-то рядом. Женщина 1972 года рождения прямо сейчас, утром 14 июня, сдает стволовые клетки, чтобы вечером их трансплантировали российскому пациенту.

Они доберутся в Москву без проблем: в Германии нет запрета на вывоз биоматериалов. Вот он - костный мозг для Саши Харитонова, пациента 44656. Вылет в Москву в полдень, в аэропорт успеть только на машине с мигалкой.

А новости с границы противоречивые: одни партии образцов по новейшим правилам выпустили из России, другие нет. Оформлять процедуру вывоза будут долго. Через пару недель Марина Персианцева снова поедет в Германию - на свой страх и риск, но с надеждой.